155 лет назад, в 1859-1860 годах, был опубликован основополагающий труд историка Модеста Богдановича «История Отечественной войны 1812 года, по достоверным источникам».
Наш современник, историк А.С.Маркин, в своем скрупулёзном, детальном исследовании этого эпизода времен войны 1812 года, в статье «Война и миф» , ссылается, в том числе и на этот труд: «Содержимое «Папки №4» архива Михайловского-Данилевского было впервые частично опубликовано русским военным историком М.И.Богдановичем в его работе «История Отечественной войны по достоверным источникам». Богданович, в процессе работы над своей книгой, пользовался находящимся на государственном хранении архивом покойного генерала».
Судя по всему, Богданович пользовался, прежде всего, вот этим материалом для своей книги: ЦГВИА. Ф ВУА. д. 3465. ч. 1, лл. 7—10. Подлинник. Этот документ вместе с другими материалами был получен в августе 1820 г. военным историком А.М. Михайловским-Данилевским от организаторов партизанского отряда крестьян Вохонской вол.
Герасима Матвеевича Курина и Егора Семеновича Стулова.

Многочисленные сочинения талантливого и плодовитого историографа стали большим вкладом в развитие военно-исторической науки России. В том числе и три капитальных тома Истории войны 1812 года, включающих в себя различного рода документы той героической Эпохи (мемуары, рукописи, письма, дневники и т.д.) на почти 1750 страницах! А в части книги, касающейся т.н. «дубины народной войны» (т. II), достойное место занимает повествование, посвящённое участию Герасима Курина и его сподвижников в боевых действиях (со ссылкой, в основном, на материалы своего предшественника, историка Михайловского-Данилевского). В честь юбилея, мы решили опубликовать фрагмент, повествующий о крестьянах Вохонского края, вставших на путь борьбы с врагом.

Что интересно, в историческом произведении они фигурируют в качестве «воинов-поселян», а не «партизан», как мы их привыкли именовать. Дело в том, что партизанами в Российской империи в то время, в основном, числились, по современным понятиям, диверсионные группы действующей армии. Так, например, первыми "партизанами" той войны были, как известно, офицеры регулярной армии Фердинанд фон Винценгероде (генерал-адъютант) и Денис Давыдов (подполковник).

К слову, под началом Винценгероде служил будущий шеф жандармов, печально известный А.Х. Бенкендорф.
Само слово «партизан» впервые появляется на страницах книги, при упоминании мемуаров Владимира Ивановича Левенштерна (полковник, барон), который во время заграничных походоврусской армии командовал партизанским отрядом в составе корпуса барона Ф. Ф. Винцингероде.
И здесь, на наш взгляд, было бы вполне уместно сказать несколько слов о применении термина «партизан» в ту историческую эпоху. «В Пиренейских войнах (1808-1814), испанские и португальские партизаны связали сотни тысяч солдат французской императорской армии и убили десятки тысяч. Постоянные потери войск заставили Наполеона описать этот конфликт как свою «испанскую язву». Это была одна из самых успешных партизанских войн в истории, и именно тогда слово партизан впервые было использовано в этом контексте».
Денис Давыдов наверняка знал о событиях в Испании, и поэтому, видимо, сам решил попытать счастья в партизанском деле в ходе войны. Богданович пишет: «Ещё в то время, когда наши Западные армии, двигаясь от Гжатска к Бородину, достигли Колоцкого монастыря, подполковник Ахтырского гусарского полка Давыдов, томясь жаждой деятельности, послал к знавшему его лично князю Багратиону, письмо следующего содержания: «Ваше сиятельство! Вам известно, что я, оставя место адъютанта вашего, столь лестное для моего самолюбия, и вступя в гусарский полк, имел предметом партизанскую службу, и по силам лет моих, и по опытности, и, если смею сказать, по отваге моей…». Письмо направлено в начале сентября 1812 года, судя по дневниковым записям Давыдова. В дальнейшем само слово «партизан» (в вышесказанном контексте) многократно упоминается в произведении Богдановича.

А теперь продолжим о Курине. Насколько нам известно, в оригинальном издании опубликован только скан книги в НЭБ (некоторые пересказы фигурируют в медиа-пространстве, но с неточностями и без ссылки на источник). До сих пор фрагмент, посвященный Курину и его соратникам, не был конвертирован и опубликован (дословно из первоисточника), поэтому Фонд решил взять сей труд на себя.

Любопытный факт – один из активных участников тех событий, сотский Чушкин, в трудах Богдановича ни разу не упомянут. Видимо, желая (по неизвестной причине) предать его имя забвению, он лишь однажды удостаивает его чести стать участником тех событий, да и то в безымянном формате. А именно, в той части повествования, когда Курин решил разделить свой отряд на 3 подразделения: «За тем Курин предложил разделив ополчившихся людей на три части и назначить кроме его двух начальников и выбрал в эту должность вохненского старосту Стулова и еще одного крестьянина». Хотя в одном только источнике авторства А.М. Михайловского-Данилевского (а он пользовался не только им), Чушкин упомянут 9 раз! Интересная историческая загадка…
И еще из занимательного. Словообразование от наименования населенного пункта Вохна производится в книге следующим образом - "вохненского", вместо привычного для нас "вохонского".

А теперь сам фрагмент (орфография и пунктуация автора сохранены):
Богданович, Модест Иванович (1805-1882).
«История Отечественной войны 1812 года, по достоверным источникам». т. 2., 1859,
НЭБ (страницы 420 (нумерация в книге 405)-424 (в книге 409))
«В конце сентября войска Нея заняли город Богородск. Крестьяне Вохненской волости, села Павлова, узнав о том отправили всех стариков и детей в леса и другие убежища, а сами решили «сразиться с неприятелем, чтобы умереть, или отомстить злодею за осквернение святых церквей и прочих святынь. Начальником дружины назначили одного из вохненских поселян, Герасима Курина, потому, что он во всех делах между крестьянами имел особливую расторопность и смелость». Вступив неожиданно в должность предводителя земской силы, Курин показал себя достойным доверенности своих товарищей. Первым предметом его заботливости было вооружение дружины. Собрав своих воинов, он приказал им купить оружие либо сделать пики. 25 сентября (все даты по с.с.) на противолежащей стороне Клязьмы, у селения Большой-Двор, в расстоянии около 4 верст от села Павлово, появилась небольшая неприятельская партия. Курин, узнав о том, переправил воинов-поселян через реку и повел их против неприятеля. Но заметя, что они, завидев Французов, «начали робеть, потому-что было для них необыкновенно сие дело, сказал им следующую речь:
«Любезные друзья! Вы народ веры Русской; вы христиане православные!
Постарайтесь умереть за веру и Царя.
Для чего-же мы христиане, ежели не пострадаем за веру;
для чего же мы православные, ежели не услужим царю.
Государь наших сердец,
что родной он нам отец;
если он про нас спознает,
без награды не оставит» (курсив мой).
Ободренные сими словами и примером своего начальника, ратники напали на неприятеля и заставили его скрыться в лесу. Десять ружей и две повозки
с четырьмя лошадьми достались в добычу победителям.
На следующий день, 26 сентября, Курин, получив сведения о намерении Французов сжечь деревню Грибову, в трех верстах от Павлова, напал на неприятеля,
обратил его в бегство и возвратился домой без урона.
27 сентября прибыло три неприятельских эскадрона в деревню Субботину, (в шести верстах от села Павлово). Начальник этого отряда послал в Павлово записку, предлагая вохненской дружине оставаться в покое и мире с Французами; но воины-поселяне, вместо ответа на сие послание, устремились бегом к Субботиной. Дело, начавшееся около 11-ти часов утра, окончилось в два часа пополудни поражением неприятельского отряда, который потерял убитыми 18 и пленными 3 человека; отбито крестьянами двадцать лошадей;
с нашей стороны урон ограничивался несколькими ранеными.
28-го, в девять часов утра, неприятель, прибыв к деревне Назаровой (в восьми верстах от Павлова вверх по Клязьме), выслал разъезды к селу и в ближайшей деревне для отыскания потерянных накануне гусар и лошадей. Начальник вохненских воинов был в отсутствие, именно в городе Покров, куда он отправился к начальнику Владимирского ополчения, князю Голицыну, с просьбою о поддержании его дружины небольшим числом солдат, либо казаков. Получив помощь двадцать человек конницы, Курин прибыл с ними в Павлово к своей дружине и напал на Французов под Назаровою. Неприятель, изумленный быстрым появлением наших воинов, обратился в бегство и был преследован на протяжении нескольких верст, оставя победителям в добычу десять лошадей и две повозки. На следующий день, около полудня, прибыла другая Французская партия к деревне Трубицыной, близ села Павлова; Французам удалось захватить два стада рогатого скота и овец, но воины-поселяне, собравшись в значительных силах, отбили свои стада, и опрокинув неприятеля гнали его несколько верст и захватили восемь пароконных повозок, нагруженных хлебом, с шестнадцатью лошадьми. Со стороны Французов убито пятнадцать человек, а с нашей стороны ранено четыре.
Неприятели, не отваживаясь фуражировать небольшими партиями, послали довольно сильный отряд к селу Павлову. Курин, узнав о том, собрал, 1-го октября, крестьян из всех окрестностей и сказал им речь, в который убеждал «постоять за Отечество и за Дом Пресвятые Богородица, против неприятеля угрожавшего сжечь все селения и содрать кожу со всех жителей» (курсив мой). Число ополчении в сей день простиралось до пяти тысяч восьми сот человек, из коих пятьсот были на конях, а прочие - пешие. Все они, в восемь часов утра, собрались к церкви села Павлова, где, по отслужении литургии и молебствия, простились со слезами друг с другом и поклялись перед алтарем - не выдавать товарищей до последней капли крови. За тем Курин предложил, разделив ополчившихся людей на три части, и назначить кроме его, двух начальников и выбрал в эту должность вохненского старосту Стулова и еще одного крестьянина: первому была поручена вся конница с небольшим числом пехоты, а второму - тысяча пеших. Команду же над остальными людьми и размещение к бою всех частей принял на себя сам Курин. Расположив отряды своих товарищей в засадах у селения Меленков и Юдинского-овражка и приказав им оставаться там и не вступать в дело без его распоряжения, Курин разместил прочих воинов-поселян скрытно в селе Павлове. Между-тем, во втором часу пополудни, неприятель дойдя до деревни Грибовой, расположился там и выслал к селу Павлову два эскадрона: один остановился не доходя села, а другой вступил в село и стал на площади. Командир этого эскадрона потребовал через переводчика, чтобы старшины доставили сколько потребуется муки, крупы и овса, обещая за всё заплатить крестьянам по такой цене, какую они сами назначат. Курин отвечал, что он тотчас прикажет приготовить нужные припасы, и полагая, что у неприятеля не было вблизи села никаких других войск, дал знать Стулову, чтобы он атаковал тот эскадрон, который стоял вне села; а сам, заманив неприятелей, стоявших на площади, на один из крестьянских дворов, приказал завалить ворота, окружить Французов со всех сторон и истребить эскадрон до последнего человека. Между-тем воины-поселяне, высланные из Павлова, напали на другой эскадрон, обойденный с тыла дружиной Стулова, рассеяли его и преследовали французов до Грибовой; но там, встретясь с большим неприятельским отрядом, были опрокинуты и преследованы до самого села, куда вслед за ними ворвались Французы и окружили со всех сторон наших воинов. В это самое время появился в тылу неприятеля отряд, стоявший в Юдинском-овражке. Французы, не ожидавшие нападения с сей стороны, были обращены в бегство и преследованы на протяжении восьми верст. Только темнота ночи спасла их от совершенного истребления. Сам Курин убил в этот день одного офицера и двух рядовых, а вообще от его руки пала восемь человек. Победителем досталось в добычу двадцать пароконных повозок с лошадьми, 25 ружей, 120 пистолетов и 400 сумок с патронами. Ободренные этим успехом, воины-поселяне, на следующий день, двинулись в Богородск, для очищения от неприятельских войск этого города, но уже не нашли там Французов, потому-что Наполеон, предполагая вскоре выступать из Москвы, приказал прибыть туда войскам, находившимся у Богородска и Дмитрова. Таким образом - не только сии города, но и уезды их были освобождены от нашествия. Жители села Павлова, обрадованные избавлением от угрожавшей им опасности, положили на-веки торжествовать годовщину своей победы, в день Покрова Богородицы, и пожертвовали для украшения образа Святой Заступницы своей богатую ризу с надписью, напоминающую подвиги вохненских воинов».
Сноска: «(12) Описание стычек крестьян вохненской волости с неприятелями в 1812 году (Арх. В.-Т. Депо, №47,352, папка I. тетр. 15). Курин и Стулов были награждены знаками Военного Ордена (стр. 626 (642 в книге))».
«В.-Т. Депо» здесь, судя по другим ссылкам, имеется в виду «Воен.-Топ. Депо».
Военно-Топографическое Депо - (1812—1863), учреждение военно-топографической службы при военном министре Российской империи. Отвечало за «сбор, хранение и издание картографических, военно-топографических и военно-исторических документов.

Исполнительный директор Фонда «Наследие русской культуры» И. Асаев